Не прошло и десяти минут, как Анника перезвонила Патрику.
Патрик улыбнулся, услышав сравнение. Если бы он взялся ассоциировать Ёсту с кем-нибудь из собачьего племени, то скорее это был бы старый усталый бигль.
Его голос прозвучал обвиняюще, Лаине сидела молча.
— А когда Якоб заболел, ты не боялась, что все откроется? — спросил Патрик.
— По-моему, всем ясно, что я отвечаю лишь за это конкретное расследование и я не начальство, — сказал Патрик спокойно.
— Много есть всего, за что я и хочу, и могу винить Габриэля. Твой отец своей завистью разрушил нашу жизнь. Все любили папу, но никак не Габриэля, которого все считали сухарем и кислым, как прошлогодняя простокваша. А ему, конечно, это что нож острый. Мама приходила к Габриэлю вчера и сказала, что она о нем думает. Единственное, о чем я жалею, что она ему в рожу не заехала. Но мама решила не пачкать об него руки.