— В девятьсот первом году построили. Тут тогда суд был.
— Солдаты тоже есть, в форме они. Но и женщины лежат тоже, даже дети есть.
Так что в лагерь они пошли основательно навьюченными и загруженными. Я присоединил к своим ребятам еще десяток бойцов, щедро вооружив их трофеями. Командовавший подкреплением лейтенант оставил их тут, дабы столь трудно добытое добро не попало бы в руки прежним хозяевам. Ушедшие в лагерь также унесли с собой троих раненых, в том числе и старшину. Он оказался еще ранен в бок. Среди пришедших на помощь нашлись два грамотных пулеметчика, которые тут же заменили моих бойцов. Не дав им ни секунды роздыха, велел рыть в кустах могилу. В нее мы и положили своих погибших. После этого уцелевшие бойцы по моему приказу построились перед незасыпанной еще могилой.
— Порадовать, товарищ комиссар, пока нечем. От группы Обручева больше никаких известий не поступало.
— Очень хорошо. Я сообщу руководству о начале операции. Ваша задача — перехватить одного из курьеров, которые идут в монастырь. Полагаю, у вас имеются специалисты, способные развязать ему язык?
Если принимать во внимание слова Травникова… А чьи, скажите на милость, слова я должен принимать на веру? Академик обещал меня вытащить — и сделал это! И не только меня, к слову сказать…