Едва мы пересекаем границу Чечни, как водитель вспоминает, что в машине есть радио. Дальше едем, слушая «Милицейскую волну». Песни в основном старые, но бодрые и веселые. Настроение улучшается, и не к месту разыгравшийся поутру «вещун» вроде как поуспокаивается. Ловлю себя на том, что физиономия моя сама по себе расплывается в улыбке. Даже начинаю мысленно подпевать Иришке Тоневой, Сати Казановой и этой, блин, забыл, как третью солистку «Фабрики» зовут… Стоп, а чего это ты расслабился, а, товарищ прапорщик? Ты что, блин, уже дома в Подмосковье? Нет? Так соберись, тряпка! Еще не хватало из-за своей расслабленности засаду проморгать! Дабы наказать самого себя за потерю бдительности, напяливаю на голову тяжеленный «Алтын». Вот так, вот тебе, бездельник! А вы что думали?! У нас не забалуешь, дисциплина — превыше всего.
— Слушай, ты не помнишь часом, я вчера не барагозил?
— А «подствольник»? — интересуется Толя, напоминая мне про обещание привести в приличное состояние подствольный гранатомет, доставшийся ему «в наследство» от командира бандитского блокпоста.
— Отошел, сейчас будет, — ответила она, глядя на меня, словно поклонница «Ласкового мая» на Юру Шатунова.
— Слушай, ну что ты сам над собой измываешься, — говорил он мне, пока я прихлебывал из мятой алюминиевой кружки холодный чай. — Ведь искалечат они тебя, а потом, один черт, вздернут. Слушай, ответь мне, только честно, ты жить хочешь?