Он продиктовал, а я лихорадочно про себя повторила за ним адрес.
— Я поживу у тебя, хорошо? Ты же понимаешь, обитать с родителями немного напряжно, а в гостиницу я не хочу, меня там в покое не оставят. У тебя же, насколько я знаю, консьерж из бывших спецназовцев. И места достаточно.
— Завтра будем в Москве. Телефончик свой не оставишь?
Нилова выключила свою глушилку, аккуратно положила ее в сумочку и, не прощаясь, вышла.
— И какое это имеет значение? — ухмыльнулся он.
После двух часов пополудни Ванду сморила усталость. Она прилегла и попыталась вздремнуть. Ее беспокоили мысли о муже. Вдруг он заметит слежку? Тревога и страх изматывали сильнее физической нагрузки. Казалось бы, чего ей бояться? Шаранов сам виноват, мог бы во всем признаться и…