Он постарался, чтобы это прозвучало настолько недоброжелательно, насколько только можно. Он хотел только одного — чтобы она, кем бы она ни была, ушла и оставила его в покое.
— Тебе наверняка интересно, почему я здесь.
— Я подумал, что ты, может быть, сыграешь роль жертвы.
Патрик всегда испытывал здоровый скептицизм в отношении людей наподобие Хенрика Вийкнера — людей, которые родились в рубашке, у которых всегда было все, которым никогда не надо было и пальцем шевелить. Он, безусловно, выглядел и симпатичным, и приятным, но под этой внешностью, как чувствовал Патрик, скрывалась очень непростая, неоднозначная личность. Под красивой оболочкой пряталась жестокость, и Патрик задал себе вопрос насчет полного отсутствия какого-нибудь удивления на лице Хенрика, когда Мелльберг объявил, что Алекс была убита. Одно дело — верить в это, но когда тебе объявляют об этом как о бесспорном факте — совершенно другое. За десять лет работы в полиции Патрик научился обращать внимание на такие вещи.
— А могу я спросить, как надолго госпожа Петрен выставляет своих Санта-Клаусов?
— Да, но мама действовала очень умело. Она играла на желании Веры защитить Андерса и не поднимать всю эту историю; она не раз ей платила или подкупала ее тем, что давала хорошую работу, лишь бы Вера продолжала молчать.