В ответ я потянул совершенно несильно, хотя и с заметным рывком. Невидимый «рыбак» с той стороны словно ждал этого момента: бечева натянулась как струна, вырываясь, прожгла мне руку до кости и вонзилась в озеро. От боли и жжения я запрыгал на месте, проклиная все на свете и левой рукой пытаясь инстинктивно перекрыть хлещущую кровь на правой. Хорошо еще, что от вида открытой раны я не падаю в обморок и более-менее соображаю, что надо делать.
Некоторое время я еще пытался прорваться прежним способом в мир с башней и сосновой веточкой, но кроме новой шишки на лбу ничего больше у меня не получилось. Тогда я подался на общую разведку. Забредая во все сумрачные и неиспользуемые проходы, я выбирал схожие по скрытности места и, тщательно осмотревшись на обе стороны, принимался под лучом фонаря осматривать стенки на определенной высоте. И буквально на третьем месте ко мне пришла относительная удача: полумесяц и упирающийся в его прогиб острый треугольник. Чтоб я так жил, если это не выход в новый мир! А на противоположной стене до боли знакомая стрелочка молнии.
– Хорошо, мой сахарный, я подожду тебя в коридоре, возле твоего номера.
Отлично тренированное тело каратистки даже в подпитии сработало на рефлексах. Машка легко уклонилась от моего удара, затем жестоко выбила у меня весь воздух ударом под дых и напоследок приголубила ударом кулака по лбу, прямо над переносицей. Кажется, я не просто отлетел назад, но еще и через голову перекувыркнулся, ударился о стену и только потом стал оплывать с нее на пол.
– Вот увидишь, если у тебя есть талант, то ты потом и здесь по памяти нарисуешь что угодно из своих новых воспоминаний.
То есть хоть что-то от злосчастного падения осталось положительное. Опять-таки – иногда и отрицательное «что-то» из-за моих знаний на меня валилось.