– Разве вопрос у тебя упирается только в средства? – последовал коварный вопрос.
Но все-таки чувство перестраховки заставило достать фонарик и посветить во все стороны. От повторного узнавания захотелось так и сесть на месте прибытия и тихо плакать от счастья. Но воспоминания о диком мире заставили быстро сделать еще несколько шагов и уже только там думать, что делать дальше. Потому что мелькнула дичайшая мысль: по горячим следам вернуться на башню обратно и забрать хотя бы коробку с образцами воды и растений. В тот момент мне это показалось таким простым и безопасным, что я даже рассмеялся. И от этого легкого сотрясения боль вдруг напомнила о раненой руке; ноющий позвоночник – о недавних перегрузках; а возмущенно урчащий желудок – о потребности в свежей, горячей пище.
– Ах ты мой ненасытный! – щебетала за моей спиной девушка. – Как же я могу знать о блюдах, если со вчерашнего дня от тебя ни на шаг не отстаю?
Очнулся уже глубокой ночью, подкрепился до максимума орехами, шоколадом и сгущенкой, запил остатками имеющейся здесь воды и опять блаженно растянулся на куче чужих одежд. При этом глупо и блаженно улыбался. Очередной подвиг остался за плечами. Очередная перегрузка всех физических и моральных систем показала, что я все-таки на что-то годен. Все тело продолжало дрожать и вибрировать, я дергался, просыпался, ударяясь о камни, но каждый раз засыпал с возродившейся верой в собственные силы и с ясной мыслью: отныне я справлюсь с любыми трудностями.
А установку остальной, в том числе и самой дорогостоящей, техники решили отложить на летний период.
– Что делал? Да как всегда, пошатывался, – тщательно припоминала каждую деталь наша стервоза. – И песню себе под нос напевал. Сразу после обеда это было. Да, точно! И в лес он, вон туда отправился.