– Я спрашивал об этом фургоне. Он принадлежит одному фермеру около Стейнинга. Вот здесь у меня его фамилия и адрес. – Он засунул два пальца в нагрудный карман, достал клочок бумаги и дал его мне.
– Теперь, как я понимаю, тебе остается только сообщить нам, кто все это организует, – сказал отец с оттенком иронии, которую я уже давно научился понимать как одобрение.
– Выиграть Национальный, не меньше, – сказал Пит, покачиваясь с пяток на носки и заламывая шляпу, в то время как вокруг него раздавались бесконечные поздравления.
Отчеты о скачках были короче и содержали перечень сумм, назначения которых полиция не знала. Но один листок, озаглавленный «Джо Нантвич», был достаточно понятен. Это был список дат и сумм, самая маленькая из которых была сто фунтов. А внизу была подведена жирная черта со словами «Счет закрыт», написанными печатными буквами красивым почерком дяди Джорджа.
– Да, – отвечал я, – насколько мне известно. – Я всегда надеялся на лучшее.
– Спросите их заодно, не находили ли они галстук в фургоне, – сказал я. – Мне он очень нравится, и я уплачу десять шиллингов, если мне вернут его.