В этот день я проехал почти триста миль, не считая того, что участвовал в двух скачках. Я устал. Мы рано разошлись по своим спальням. Сцилла обещала принять снотворное.
На солнце стали набегать облачка, платье Сциллы исчезло за живой изгородью возле кухни.
Я посмотрел на Палиндрома, медленно плетущегося по кругу под своей непромокаемой попоной.
– Я пойду и скажу доктору Митчему, что вы пришли в себя. Он, наверно, захочет осмотреть вас. Я сию минуту.
– Ничего подобного ты не сделаешь, – сказал мне отец.
– А когда он заговорил об этом телефонном звонке – незадолго до этого случая?