Пока Павлов готовился к вылазке, я решил глянуть, что там с раненым майором. Он уже второй день без сознания.
На последних фразах мы уже подходили к катерам, на которых уже размещались люди Строгова, нацепив на себя кителя и каски уничтоженных противников, создавая впечатление, хотя бы издалека, что на кораблях немецкие экипажи.
— Я готов, товарищ комиссар госбезопасности. Но мне нужно знать, сколько есть времени на подготовку и заранее изучить гидрографию района, где придется работать.
— Это не объясняет неуловимую базу под Могилевом.
Поспать мне дали до обеда. Когда периодически хлопает дверь и пахнущий куревом и вонючей ваксой для сапог НКВДшник почти на цыпочках, скрипя половицами пола, подходит и смотрит, не проснулся ли я, то тут долго не поспишь. Пришлось подниматься. Проведя уже даже не утренний, а обеденный моцион, надел все еще свежую форму и вышел в коридор, где на стуле сидел лейтенант госбезопасности, который, видимо, все время меня беспокоил. Он поднялся по стойке «смирно» и доложил, что обед готов и комиссар госбезопасности Морошко несколько раз звонил и интересовался.
Дальше я расслышать не смог. По идущему впереди Т-64 выстрелила еще не видимая нами пушка, но пробить лобовую броню не сумела, и снаряд, срикошетив, с противным визгом свечкой ушел в небо.