Она послушно включила магнитофон. Он слушал рассеянно, глядя в чистый белый потолок, думая о том, что «Хиус», вероятно, уже начал торможение. Незаметно он снова уснул.
Они поднялись в командирскую башенку. Ермаков погасил свет. В наступившей темноте зазвенел резкий, нездоровый смех Дауге.
Юрковский только яростно оскалился. По обшивке застучали ботинки, и в люк спрыгнул Дауге.
— Это тот самый Бидхан Бондепадхай, что основал на Луне обсерваторию? Калькуттец?
— Функционал… — пробормотал Быков, силясь разобраться хотя бы в выводах. — Ай да толстяк!..
— Пустяки, — проговорил тот. — Но вот вам еще одна загадка, товарищи.