— Я не слежу. Я прошу тебя — возвращайся! Прошу тебя. У нас теперь есть деньги, сколько угодно.
— Маленькая такая просьба. Хочу тебя в разведку послать. Проверить одну квартиру.
Он отсчитал триста двадцать тысяч долларов для Сергея Юрьевича, выбирая пачки с крупными купюрами. Подумав, добавил для ровного счета еще тридцать тысяч, после чего сообразил, что передавать деньги ему не в чем. Делать он это собирался анонимно, а дарить какому-то Сергею Юрьевичу свой любимый кожаный портфель (хоть и затертый уже до белых залысин) — больно много чести. Безукладников порылся в бельевом шкафчике и нашел чистую наволочку: так даже романтичней. Хотя какая тут, к черту, романтика?
Однажды он попросил у меня взаймы. Мы все тогда хранили свои невзрачные накопления в наличных американских долларах — на рубли и российские банки надежда была хилая. Он взял у меня несколько зеленых купюр, бережно уложил их в нагрудный карман застиранной фланелевой рубашки и благодарил дольше, чем нужно, повторяя, что я могу быть спокоен, он обязательно вернет — как только, так сразу! Уже задним числом я подумал, что деньги возвращать ему, в сущности, неоткуда, что долг этот гиблый. Но и напоминать не спешил: с честностью Безукладникова могла тягаться только его непрактичность.
Бадди Хоуп. Так… А где находится эта огромная невидимая часть?
— Подумаю, — так же сухо сказал Стефанов и направился к машине. Он не назначил ни место, ни время для контакта. Поэтому в следующую субботу с утра Сурин ждал его на рынке и не ошибся.