Болт пришел на Кондукторскую ровно в полдень и четырежды позвонил в квартиру, удивляясь хлипкости двери, за которую предстояло проникнуть. Подобные замки он вообще отмыкал с помощью гнутого гвоздя, не повреждая механизм.
Приезжайте, я Вас буду ждать! Это замечательно далекое место, но Вы легко доберетесь — вот увидите.
То был дивный послеполуденный час депутатского офиса, когда босс принимался ворковать — и, значит, можно было не ждать ничего страшного. Офисная челядь ходила на цыпочках, дышала украдкой, подслушивая, как божью волю, мельчайшие позывы, исходящие из начальственного мозга.
— Моя фамилия Безукладников. Я вам советую сейчас подплыть к бортику. А то вдруг захлебнетесь — и не узнаете…
Единичный разряд в 2000 вольт и продолжающаяся вентиляция легких дали положительный эффект. Электрокардиограф показал появление сердечных импульсов. Возникла слабая, затем более сильная пульсация на сонной артерии. Цианоз уменьшился. Зрачки сузились.
…я бы сказал «большое спасибо», если бы меня оставили в покое. Но они будут ловить меня до тех пор, пока не схватят или не убьют. Они боятся огласки, и только огласки. Поэтому я вынужден предупредить: если эти ребята не отвяжутся, огласка будет. Я имею в виду очень солидных боссов, которые ценят свои кресла дороже любой жизни. У них появится уйма свободного времени. Но кресел у них не станет. Даже если я буду мертвым, как этот стул.