Можно не обращать внимания на пафос, нормальный для автора чуть старше двадцати. Но, в сущности, он отыскивает единственную спасительную альтернативу. «Понять, но полюбить» — в противовес банальному и убийственному порядку вещей, который обычно таков: понять и (поэтому) разлюбить.
Сама рукопись произвела на меня странное впечатление. Могло показаться, что писал ее не один человек, а два или три. Я не хочу сказать, что мне прислали грубую подделку, но допускаю, что Рената наняла кого-то из литературных «рабов» или «рабынь» для записи и обработки ее устной исповеди, и они сделали это в меру своих вкусов.
Если очень долго смотреть на зимний закат, наступает такое отважное равнодушие, которое сравнимо только с безучастием океанского штиля, когда один лишь окрик далекой чайки воспринимаешь как лучший дар.
Судя по шарканью ног в тяжелых ботинках, пришедший убивать даже не старался скрадывать шаги. Он уверенно, по-хозяйски прошел на кухню, и оттуда послышалось громыхание газовой плиты.
Днем позже Коля Шимкевич закатил в своем офисе небывалую, неслыханную истерику — разбил и растоптал два телефонных аппарата, одну напольную вазу, скульптурные портреты богини Дианы и архангела Гавриила работы неизвестного мастера. Шимкевич визжал так, что в соседнем доме завыл от страха стаффордширский терьер.