Денег не было ни на что, даже на сигареты. Нет, он, конечно, мог спуститься со своего четвертого этажа к ночному киоску — в трех шагах от подъезда — и купить у заспанной девушки самые дешевые, без фильтра, которые неизбежно вызывали у него изжогу и тошноту. Пачка более дорогого курева посягала на две завтрашние трамвайные поездки. «Назло кондуктору пойду пешком», — ему оставалось только иронизировать над собственной бедностью.
«Yes, honey», — отвечала она своему телефонному собеседнику. И, помолчав, повторяла: «Yes, honey…» Сквозь жирную зелень я видел, как она полулежит спиной ко мне в плетеном кресле, закинув ногу выше головы, и разговор не мешает ей разглядывать черешневый, почти черный лак на ногтях.
Кто-то из посетителей прямо за моим плечом раздраженно крикнул на русском языке: «Чего ты сюда поперлась? Мы в этом зале уже были!» — и тем самым напомнил мне о предстоящем свидании с соотечественником.
— К счастью, если только задаю вопрос. Но все равно — уже сошел…
— Придурок, — сказал Безукладников. — Придурок!