— Как и мы, Хурин, — одернул его Ранд. — Айз Седай нам не сделали бы ничего плохого. — Если только не встанешь у них на пути. Не Морейн ли как-нибудь сотворила такое? — Лойал, ты сказал, тебе известно, что это за камень. Ну и что же это такое?
— Ты одна-единственная, Морейн, с кем могу вспомнить, кем я была. Даже Лиане всегда ведет себя так, будто я стала палантином и жезлом, пусть мы даже остаемся одни с нею, будто мы никогда не хихикали, будучи послушницами. Иногда мне хочется, чтобы мы по-прежнему оставались послушницами, ты и я. Такими наивными, чтобы видеть все будто обернувшейся явью сказкой менестреля, такими простодушными, чтобы думать, будто мы найдем мужчин — они обязательно принцы, помнишь, красивые, сильные, добрые? — которые могли бы выдержать жизнь вместе с женщиной, обладающей силой Айз Седай. Такие глупые, чтобы мечтать о счастливом конце историй менестреля, о том, чтобы прожить свои жизни подобно жизням других женщин, просто немного подольше, чем они.
— Тогда слухи верны. Вернулись армии Артура Ястребиное Крыло.
Она говорила для Ранда. Перрин понимал это, и, судя по болезненно скривившемуся лицу Мэта, тот понимал не хуже. Даже Лойал нервно елозил в кресле. О Свет, Ранд, подумал Перрин. Свет, не дай ей использовать себя!
— Мать, в этом нет ничего, — сказала Морейн, — что заставляло бы считать его пророчеством. Любой, обладающий обрывками знаний и проблесками ума, способен состряпать такое, а никто и никогда не отказывал Мурддраалам в изворотливом уме.
— Люди в этой гостинице сослужили хорошую службу, и они — честные. Если хоть кому-то из них она как-то повредила... — Морейн не сдержала резкости в голосе и услышала, как шевельнулась Лиане. Никто не осмеливался разговаривать с Престолом Амерлин в подобном тоне; даже король на троне не смел так говорить.