Содрогнувшись, Ранд всмотрелся в соседнюю камеру. Забившись в самый дальний угол, съежившись, сидел тот здоровяк с выбитыми костяшками, обезумевшие глаза раскрыты дальше некуда. При виде Ранда он завопил, извернулся и принялся неистово скрести по каменной стене.
— Ты просто проследи, чтобы рядом с каждым швартовым обязательно был топор, — оборвал Домон. — Кстати, Ярин! Взбредет кому перерезать канат раньше, чем женщины будут на борту, я тому умнику лично башку оторву!
Он отшатнулся, когда окованная сталью перчатка рассекла губу.
Длинные накатывающие волны Аритского Океана качали «Ветку», но Домон, крепко утвердившись на палубе широко расставленными ногами и припав глазом к подзорной трубе, которую держал в руках, наблюдал за большим кораблем, что преследовал их. Преследовал и мало-помалу настигал. Там, где бежала «Ветка», ветер не был ни лучшим, ни самым сильным, но там, где второй корабль разбивал валы в пенные горы своим крутым носом, он не мог дуть лучше. Береговая линия Мыса Томан смутно обрисовывалась на востоке — мрачные утесы и узкие ленты песка. Домон не удосужился отвести «Ветку» мористее и теперь опасался, что за промашку может дорого заплатить.
— Эгвейн. — Спокойствие исчезло. Засунув ножны за пояс, Ранд схватил со стола лампу, вряд ли заметив, как опрокинулись головы. — Эгвейн! Где ты?
— «Ветка» отплывает немедленно. В море. — Домон в корне пресек возражения Ярина о рассвете, приливах-отливах, о том, что «Ветка» не приспособлена для плавания в открытом море. — Сейчас! При самом низком отливе «Ветка» минует отмели. Ты еще не позабыл, случаем, как плавать по звездам? Выводи ее, Ярин. Выводи ее немедленно и возвращайся, когда мы окажемся за молом.