Давным-давно, еще при Сталине, когда в стране порядок был, на нас вдруг Германия напала. А Сталин как раз спать лег. И тут война. А у нас великий вождь неизвестно где, руководства считай нету, куда воевать, черт знает.
Сталину когда принесли сводку потерь, он только крякнул. И Блюхеру звонит.
Где-то в середине 70-х Корягин создает свой цикл. Дата характерная. Сейчас принято рисовать 70-е в радужных красках, как годы всеобщей сытости и благоденствия. На самом деле время было по-своему не менее дурное, чем сталинское, а уж для человека с опытом и знаниями Корягина — куда дурнее. Время полной утраты мотиваций и веры в прежние идеалы. «Тащи с завода каждый гвоздь, ведь ты хозяин, а не гость» и так далее. Экономику уже раз и навсегда перекосило, народ пил, творческая интеллигенция не просыхала. Более-менее лояльными оставались разве что ученые и сотрудники ВПК — они были заняты своим делом и редко оглядывались по сторонам, да и кормежка им доставалась получше. Нарастал поток эмигрантов «за свободой и колбасой». Корягин видел, как СССР прямым ходом движется к гибели — и подал голос. В неожиданной, но убедительной форме. Он застал страшную, но великую эпоху и не мог смириться с тем, что доживает свой век в эпоху гниения, когда набрали силы разрушительные тенденции, корни которых прослеживались издавна.
Странно, но этого не понимал товарищ Маленков. Вместо того, чтобы всех крепко вздрючить, он начал либеральную реформу сельского хозяйства. Наверное сказался электрический техникум. Товарищ Хрущев такой мягкотелости не вынес и жестоко вздрючил Маленкова. А потом все Политбюро. Он даже Жукова сумел выгнать в отставку — как припомнил ему двадцать трофейных аккордеонов, маршал прямо обалдел, слова вымолвить не смог, повернулся и сгинул. А Хрущев, набравшись силенок, отодрал всю страну и отдельно ее сельское хозяйство. Вот тут страна воспряла духом!
— Ладно, иди сюда… Фашист. Почитаем вместе.
— Ой, Петр Леонидыч, спасите! Они уже с академиком Ландау вдвоем прыгают!