Эта нелепая мысль не покидала его, пока он стоял в темноте возле телефона, дрожа всем телом, беззвучно шевеля губами.
– Свидетельство моей страшной трусости. Я столько лет жил один в этих стенах, наедине со своими мыслями. Возиться с электрическими приборами и радиоприемниками стало моей страстью. Именно эта трусость и в то же время мятежный дух, подспудно живущий во мне, побудили меня изобрести вот это.
– А если посмотреть туда, – она кивнула на небо, – то можно увидеть человечка на луне.
Со свистом выпустив воздух, поезд остановился.
Фабер пристально посмотрел на худое, с синевой на бритых щеках, лицо Монтэга.
– А я еще кое-что знаю, чего вы, наверно, не знаете. По утрам на траве лежит роса.