Он, очевидно, узнал этого матроса по голосу.
«Теперь у меня на берегу моря есть дом, а в лесу дача», — говорил я себе. Работы по сооружению этой «дачи» заняли у меня всё время до начала августа.
Я стал прислушиваться, я озирался кругом, но не слышал и не видел ничего подозрительного.
С 3 июля моя лихорадка больше не повторялась. Но окончательно я оправился лишь через две-три недели…
— Такая годится, годится, — твердил он. — Тут можно много класть хлеба, воды и всего.
— О пустыня, даровавшая мне счастье! — восклицал я. — Мне уже никогда не увидеть тебя. О, что со мной будет? Куда уносят меня беспощадные волны? Каким неблагодарным я был, когда роптал на своё одиночество и проклинал этот прекрасный остров!