И даже убежденный западник Герцен писал, что «Москва спасла Россию, задушив все, что было свободного в русской жизни». И понимает, что «задушила», но ведь продолжает верить, что «спасла». Вот ведь упорство!
Почему же все-таки XV век стал последним веком роста Великого княжества Литовского? Во времена Витовта, в начале-середине XV столетия, достигнут предел территориального расширения княжества.
И когда под одно слово «дворяне» или «дворянство» подводят все многообразие землевладельцев, служилых людей, обладателей различнейших привилегий, возникает, мягко говоря, некоторая путаница.
Казалось бы, восточные патриархи должны на руках носить Никона… Но в том-то и дело, что позиция их была скорее весьма осторожной, а некоторые из них прямо считали, что Никон глубоко не прав. Они поддерживали переход на единогласие, считали важным давать образование священникам, но вот необходимость троеперстного крещения вызывала у них, скажем так, некоторые сомнения.
Такой режим труда вообще очень уважается и ценится уже и в тех сферах, где труд вполне можно распределить равномерно. Сколько насмешек вызывает у россиян привычка работать по часам, ритмично отдыхая или обедая в точно установленное время! Россиянам действительно удобнее сделать яростный рывок, а потом остановиться и уже долгое время не делать решительно ничего.
Ну, допустим, ни украинцев, ни белорусов не было еще в XVI веке. Но ведь действительно именно русские составляют большинство населения Великого княжества Литовского, но не они создают эту империю. Не они — имперский народ, совершивший завоевания. Они — потомки тех, чьи земли завоевал аукшайт Гедиминас и его полурусские потомки. То есть русские — на положении завоеванного большинства. Как китайцы под маньчжурами или как славяне в империи немцев Габсбургов. Восстание Свидригайло как раз и показывает, что противоречия между русскими землями и аукшайтскими — были.