— Мне очень жаль, Берри. «Шиповник» потопила буря неподалеку отсюда. Мне одному удалось выбраться на берег. Ребята из… — он оглянулся на Скинка, — из охотничьего лагеря у Локтя нашли меня чуть живого. Я проболел несколько недель — подцепил легочную лихорадку. К тому времени как мне полегчало, от судна уже и следа не осталось — только несколько досок прибило к берегу. Остальное забрала река.
— У меня не было завещанного мне разделяющего ножа! И с тех пор, как меня изгнали, возможности получить его тоже не было. Проклятый совет лагеря лишил меня моего вместе со всем остальным. — Крейн с трудом отвернул лицо. На несколько минут поток его слов иссяк.
Кухня фермерского дома пахла ветчиной с бобами, свежеиспеченным хлебом, бисквитами, яблочным пюре, тыквенным пудингом и дюжиной знакомых Фаун приправ, и это влажное благоухание вызвало у нее странное чувство тоски по дому, хотя именно домой она и вернулась. Мама Блуфилд и Кловер, обе в фартуках, суетились вокруг стола, но когда в заднюю дверь вошли вновь прибывшие, старшая из женщин с удивленным и радостным восклицанием кинулась на шею Фаун. Слепая тетушка Нетти, сидевшая за прялкой у открытой двери своей рабочей комнаты, проковыляла на кухню и крепко обняла племянницу, а потом и Дага. Ее рука на мгновение коснулась свадебной тесьмы, обвивавшей левую руку Дага повыше протеза, и ее улыбка стала еще более теплой.
Берри не упомянула, как заметила Фаун, что эти двое крепких мужчин — беглые Стражи Озера. Уж не начала ли Берри вставать на защиту своих необычных гребцов?
— Вот ты где! — Вит сбежал по берегу, вытирая покрасневшее лицо. — Ну и перепугала ты меня, когда исчезла, не предупредив! Даг же с меня шкуру бы спустил, если бы я позволил чему-нибудь с тобой случиться.