— Капсулы работают автоматически. Тебе даже пальцем шевельнуть не придется.
— Этого не было в плане, Юкка! Ты совсем сдурел, тварь!
— Выясним, что сможем. Пока будет поступать информация. Станем отбиваться, пока хватит сил.
Я прикладывал ухо к аудиопотокам. Слышал рутинные распоряжения хищника и невнятные беседы добычи. Я принимал только звук, не изображение; видео плеснуло бы снегом в мой шатер, оставив меня нагим и беззащитным. Так что я слушал в темноте, как другие беседуют между собой. Случалось это теперь нечасто. Возможно, слишком многое было сказано. Возможно, не осталось ничего, кроме обратного отсчета дней. Иногда в тишине, прерываемой лишь кашлем или хмыканьем, проходили часы.
Он приставил иглу к горлу, сделал укол. Я продолжал пялиться в КонСенсус, пойманный в текучую паутину огней, словно мошка у фонаря.
Роберт Каннингем. Еще один архетип. Темные волосы, впалые щеки, челюсть можно использовать в качестве линейки. Спокойней; чем его предшественник, и жестче. Если Шпинделя дергали тики и спазмы, будто от электрического разряда, то лицо Каннингема обладало всей выразительностью восковой маски. Комплекс, управляющий мимическими мышцами, забрили в другую армию. Даже судороги, сотрясавшие его тело, приглушал, сглаживал никотин, который биолог впитывал на каждом втором вдохе.