— Я остаюсь, — ответила майор. Без всякого выражения. — Я все равно мертва.
— Я в порядке, — выдохнул он. — Только запихните меня в палатку.
— Незаметно, чтобы это стадо размножалось, — заметил Шпиндель. — Никаких следов фабрики по их производству?
— Значит, он не сражается с собственным стволом мозга. Он просто не голоден.
Конечно, после этого встал новый вопрос. Если догадка относительно Каннингема верна, почему же мои приемы срабатывали с Исааком Шпинделем? Тот был столь же дискретен, как и его преемник.
Не обычная его литания. Даже не на привычном языке; иврит, подсказал мне КонСенсус.