— Что ты помнишь, расскажи нам, пожалуйста?
— Территориальны и умны. — Шпиндель поморщился, вытаскивая кружку из-под кресла. — Шикарно.
Никто не стучался ко мне в двери, никто не окликал через КонСенсус. Да я бы и не ответил. Может, они это каким-то образом понимали. Может, держались в стороне из уважения к моему уединению и сочувствия к позору.
И столько времени потратил на то, чтобы понять — как.
К тому моменту это уже не имело никакого значения. Действительно волновал другой факт — в конце концов, все сравнялись. Кровь пролита, война объявлена.
— Чего тебе терять? — интересуется Бейтс. — Мы и так можем сделать с тобой все, что заблагорассудится. Нам даже причины особой не понадобится.