Если верить историям болезни — через месяцы. Для одной несчастной — больше года.
— Ты не хочешь, чтобы я был счастлив, — мило промурлыкал я. — Ты хочешь меня наладить.
Наши пленники не одолели и полпути, как очередь разнесла их в клочья.
— Mы об этом не знали. До того момента, как сигнал включился.
— Не могу поверить, что ты говоришь подобную чушь мне.
Она взмахом руки указала на пустующее сиденье. Я принял приглашение, оценивая представшую передо мной систему, прикидывая лучший способ быстро, но дипломатично разорвать контакт. Изгиб ее плеч подсказывал, что она обожает светопись и стесняется в этом признаться. Любимым ее художником был Монаган. Челси считала себя «естественной» девушкой, потому что много лет сидела на химических либидиниаках, хотя проще было бы внести нейрокорректуру. Она втайне наслаждалась своей противоречивостью, по роду профессии правя самую мысль, но не доверяя обесчеловечивающему влиянию телефонов. От рождения Челси была привязчива, от рождения пребывала в страхе перед безответной привязанностью и упрямо отказывалась поддаться этому страху.