Но каковы шансы, что даже лучшее наше оружие окажется эффективным против интеллекта, сотворившего Огнепад? Если неведомые создатели светлячков враждебны, то нам конец, как ни старайся. Пришельцы технологически развиты — и были те, кто заверял, что это по определению делает их враждебными. Технология, говорили они, подразумевают агрессию.
— Почему? Может, потому, что ты мой естественный враг, сука. Может, потому, что я тебя знаю, и ты не можешь даже глянуть на любого из нас, не выпустив когти. Может, потому что ты едва не оторвал мне руку на хрен и набросился на меня без всякой причины…
В одиночестве, в невесомости, в своей палатке. Я готов был поклясться, что меня кто-то похлопал по спине. Недосмотренные галлюцинации, решил я, остаточное воздействие дома с привидениями, последняя порция мурашек перед просветлением.
— Пингануть можно. По крайней мере, особого вреда от этого не будет. Уверенности ради.
— Это могут быть осколочные таланты. — В КонСенсусе к нам присоединился Каннингем, хотя тело его оставалось на другом конце медотсека.
— Это не вопрос доверия, майор. Это вопрос местоположения. Нельзя подробно рассмотреть систему изнутри, кем бы ты ни был. Пропорции искажаются.