— Языка нет, — ответил Таглиони. — Я ничего внутри не оставил.
— Потому что мой бедный покойный муж завещал все двенадцать домов по Сэндикот-Кресчент, включая и наш собственный, дочери, а я не стала бы жить вместе с молодыми.
— Я не виню ребенка. Она сотворена для любви, — сказала настоятельница с подозрительным чувством в голосе и явно вразрез тому, что думала на этот счет миссис Сэндикот. — Она станет прекрасной женой какому-нибудь доброму человеку.
— Нет, — ответила Джессика. — Я сказала, что ты на работе.
Миссис Сэндикот буквально засветилась согласием.
— Локхарт храпит, — уточнила после долгого размышления Джессика, — а больше я ничего особенного припомнить не могу.