А вот в партизанском варианте смысла больше. Зарекомендовать себя, обрасти легендой — и угу!
- Ты ведь на тридцатьчетвёрке ездил, лейтенант?
Заглотив две таблетки кетанова, приступаю к операции. «Тоже мне — Сенкевич недоделанный»! Картечина, вроде, не глубоко… «Нежнее, ещё нежнее… Ой, мляяя!» Подцепив концом складного ножа деформировавшийся свинцовый шарик, вытаскиваю его из раны. Аж в глазах потемнело. Накладываю тампоны и туго перебинтовываю бедро. Натягиваю штаны. Остальное — потом! Загоняю в пистолет «свежий» магазин… Кто знает, что там наверху? Стиснув зубы, и стараясь не охать, когда переношу вес на раненую конечность, лезу по косогору.
- Ты меня отдельно не поучишь? — я вспомнил, что ещё ТАМ, в нашем времени Ваня собирался прийти, поучится, но всё как–то не складывалось.
- Ради красивого фейерверка я готов пострадать, — отшутился я.
- А у нас выхода нет. Часть народа в разгоне, да и раненые у нас. Люк!