– Сочувствую… Но ты и в самом деле еще молода и здорова для нового, более прекрасного потомства.
– Да вы что! Как можно серчать! – Распорядитель не знал, что делать: помогать открывать ворота или все-таки «не пущать». – Да и распоряжений его сиятельство никаких по вашему поводу не оставлял! Не предупредил! Где мы для ваших коней столько фуража наберем? Да и вообще: где всех разместим? Дом маленький, а вас больше ста человек!
– Может, и ненадолго, – поддержал его старший. – Но несколько часов просидим с болями в голове, ничего в этой темноте не видя.
Вот только принять решение – это одно, а удачно и, что весьма немаловажно, быстро осуществить задуманное – совершенно другое. Тем более что и другой первоначальной цели никто не отменял: срочный поиск Федора. Ну и попутно приходилось решать второстепенные задачи и лавировать в суматохе ежечасно меняющейся ситуации. Потому что еще не успел граф Сефаур доехать в карете до главной цитадели города, как его догнал посыльный гостиницы с важной государственной депешей. На плотной, изукрашенной разноцветными вензелями бумаге в пышных выражениях сообщалось, что, дескать, его прошение принято, рассмотрено и ее величество уже сегодня даст гостю из далекого Сапфирного королевства личную аудиенцию. А на завтрашний день его предупреждали заранее о намечающемся бале, который состоится сразу вместе с ужином все в том же королевском дворце.
– Странные у тебя желания, но с моими они сходятся. – Семен поднял вверх указательный палец. – И у меня есть одна отличная идея: напишу письмецо в Палранию.
Это так отец убеждал. Чуть позже Федор успел почерпнуть в книгах другой постулат: если у наркомана еще остались сильные запасы воли, то при усиленном лечении он все-таки может вырваться из порочного круга. То есть шанс вернуться к нормальной жизни у соображающего человека оставался всегда. Хуже, когда соображение отключалось полностью и навсегда.