Почти на полгода раньше, чем в нашей истории, – спокойно, будто размышляя вслух, произнес куратор. – Интересно, кого Сталин назначит новым начальником УСИ?
Портативным комплектом пробоя будем работать? – удивился Дмитрий, поглаживая залепленную пластырем щеку. – Он же, последний из собранных, не оттестирован до конца еще!
Павел Ефимович захотел ознакомиться с проектом «Зверь» немедленно. На борту самолета, за рюмкой коньяка, они разговорились. Как понял Викентьев из намеков полковника, премьер, сам выходец из спецслужб, предпочитал лично держать руку на пульсе самых важных, с его точки зрения, дел. Коган, бывший разведчик (хотя не зря считается, что они бывшими не бывают), занимался у премьера в основном вопросами авиации. Когда-то в молодости, как он сам рассказал в самолете Юрию Александровичу, пришлось ему потюкать топориком в одном французском порту, работая плотником. Одновременно он внимательно наблюдал за приплывающими и уходящими как военными кораблями, так и гражданскими судами. Анализировали полученную информацию уже в Москве, Вот тогда-то у неплохо зарабатывающего молодого французского рабочего и появилось увлечение. Он не только отлично овладел управлением спортивного самолета в местном аэроклубе, но и собрался участвовать в чемпионате Франции по высшему пилотажу. Но человек предполагает, а начальство, как говорится, располагает. За чужую ошибку, провал связника, пришлось расплачиваться многим. Самого Когана, с его «греческого профиля» носом, напоминавшим знаменитого французского президента, отозвали в Союз. Здесь уже, хорошо тогда «покрутившись», молодой капитан КГБ обменял свои французские «корочки» пилота-спортсмена с паспортными данными из «легенды» на законное пилотское свидетельство, выписанное уже на настоящую фамилию.
Да, – ответил Бен, на секунду задумавшись, -но придется вложить очень большие деньги, чтобы он клюнул. Директор опять ругаться будет. И опять-таки не быстро это все будет.
Могут спросить: как могло случиться, что Советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена со стороны Советского правительства ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в тысячу девятьсот тридцать девятом году. Могло ли Советское правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, даже если во главе этой державы стоят такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп. И это, конечно, при одном непременном условии – если мирное соглашение не задевает ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и чести миролюбивого государства. Как известно, Пакт о ненападении между Германией и СССР является именно таким пактом.