Фургон едет по городу, провалившемуся в тартарары, по городу, все дороги которого ведут в Пустоту.
— Поверьте, синьор Линчик, мне доводилось видеть взбешенного бамбадао — нам лучше уехать.
Нучик промолчал, буравя короля ненавидящим взглядом.
— Да здравствует король! Да здравствует Трудовая партия! — провозгласил оратор, и весьма приличная по меркам Альбурга толпа — человек двести, не меньше — разразилась одобрительными воплями.
Отвечать приходилось на слух, на едва заметные движения и отпечатанную в памяти картинку улицы.
«Хвостик» вонзается в Сферу Шкуровича, Свемла ждет, но Галилей медлит, ведь капитан сказал — пять минут. Его руки дрожат, глаза слезятся и кровоточат и уши кровоточат. Красное заливает астринг, но Галилей ждет. А потом понимает, что карта начинает терять объем — планеты расходятся…