— Не смей! Ты что, хочешь дать ему повод арестовать нас?
— Разве это была случайность, когда моя мать умерла, чтобы спасти меня? — отозвался Гарри. Оба продолжали двигаться боком, описывая правильный круг, всё время оставаясь на неизменном расстоянии друг от друга, и для Гарри не существовало других лиц, кроме лица Вольдеморта. — Случайность, когда я предпочёл драться, там, на кладбище? Случайность, что сегодня ночью я не стал защищать себя и всё-таки остался жив, и вернулся, чтобы снова сражаться?
— Ага, недалеко от меня, — сказал Рон. — Не знаю, где точно, но мама с папой, когда упоминают Лавгудов, всегда показывают в сторону холмов. Наверняка их нетрудно будет найти.
— ХАГГЕР? — Грауп, пошатываясь, показался из-за угла замка, и Гарри только сейчас осознал, что тот в действительности был великаном-недоростком. Исполинское чудовище, пытавшееся раздавить людей на верхних этажах, обернулось и издало нечеловеческий рёв. Каменные ступени задрожали под его шагами, когда он направился к своему невысокому соплеменнику, а Грауп от удивления открыл свой перекошенный рот, обнажив жёлтые зубы размером в половину кирпича. И вдруг они накинулись друг на друга, словно рассвирепелые львы.
— Пап, — громким голосом сказал Дадли, — Пап… Я пойду с людьми из этого Ордена.
— Что за дурацкие фантазии? — спросил Вольдеморт, но по-прежнему не нападал, и взгляд его красных глаз не отрывался от глаз Гарри.