— Я собирался, и это меняет всё. Я сделал то же, что и моя мать. Теперь они защищены от тебя. Разве ты не заметил, что ни одно заклинание из тех, что ты произносил, не действует? Ты не можешь их мучить. Ты не можешь причинить им вред. Совсем не учишься на своих ошибках, да, Реддль?
— Нет, сегодня впервые познакомился, а что?
Сознавая, что за ним с подозрением следит Гермиона, Гарри поспешно прошёл по лестнице в прихожую, а потом на второй этаж, где он метнулся в ванную и запер за собой дверь. Мыча от боли, он рухнул на край чёрной ванны с кранами в форме змей с открытыми пастями и закрыл глаза…
Его голос упал: он подумал о том, сколько нужно было спросить у Дамблдора и о тех возможностях, которые, как казалось Гарри, он упустил, когда Дамблдор был жив, возможностей, узнать больше… узнать все…
— Моя палочка из тиса сделала всё, что от неё требовалось, Северус, кроме убийства Гарри Поттера. Она не смогла одолеть его дважды. Олливандер под пытками рассказал мне об одинаковой сердцевине и посоветовал взять палочку у кого-нибудь другого. Я послушал его, но палочка Люциуса разлетелась на куски в поединке с палочкой Поттера.
Взгляд Гарри упал на предметы, которые сжимали в руках Рон и Гермиона: огромные кривые зубы, вырванные, как он теперь сообразил, из черепа мёртвого василиска.