— Агхагхат, — приперла как-то к стенке своего возлюбленного Манюня, — а как тебя по отчеству зовут?
Мы поплелись обратно в детскую. На Маню жалко было смотреть — нос у нее покраснел и сильно распух, а на переносице отливал баклажанной синевой. Манька осторожно шмыгала и о чем-то усиленно думала.
Вот так мы и вернулись домой и ткнулись в колени маме.
— КОНФЕТА НА ПАЛОЧКЕ СО ВКУСОМ КЛУБНИКИ, — сказала Маринка.
— В смысле: для него? Для кого это — для него?
Вот и сейчас, когда мсье Карапет сказал нам, что вчера имел разговор с моим дедом, мы сильно напряглись.