— В таком случае, думаю, она в Азкабане, — сказал Рон. — Как бы там ни было, неизвестно, выживет ли она там… многие не выдерживают…
Он вслушивался изо всех сил, подняв руки, тем самым призывая друзей молчать. Затем, сквозь шум реки, протекавшей рядом, он снова услышал голоса. Он оглянулся на вредноскоп. Тот не двигался.
— Если мы остаёмся, нужно навести вокруг защитные чары, — ответила она и, подняв палочку, зашагала по широкому кругу вокруг Гарри и Рона, на ходу бормоча заклинания. Гарри увидел, как в воздухе что-то ожило, будто Гермиона наколдовала над их полянкой жаркий туман.
Гарри стоял лицом к огромному позолоченному зеркалу в раме из замысловатых завитушек, висевшему над камином. Сквозь щёлки глаз он впервые с тех пор, как покинул Гриммолд Плейс, увидел своё отражение.
— Интересно, что же подняло вас с постели в столь поздний час?
Вслед за его словами повисла тишина. Все смотрели на него; Гарри вновь почувствовал лёгкий жар, и чтобы чем-то занять тишину, выпил ещё огневиски. Выпив, он подумал о Грозном Глазе. Грозный Глаз всегда критиковал готовность Дамблдора доверять людям.