Гарри от всего сердца хотелось ответить «да», но почему-то это простое слово не просилось само на язык. Похоже, Аберфорс знал, о чём он думал.
— Дамблдор обычно давал мне узнать обо всем самому. Он давал мне почувствовать свою силу, рискнуть. Это как раз и похоже на то, как он обычно поступал.
У Гарри не было ответов; иногда наступали моменты, когда он думал, не было ли настоящим безумием не попытаться предупредить вторжение Вольдеморта в гробницу? Он даже не мог порядком объяснить, почему он отказался от этого: всякий раз, когда Гарри пробовал воскресить приведшие его к тому решению мотивы, они казались ему все невнятней.
— Мы уже далеко зашли — по-моему, надо идти дальше, — сказал Гарри.
— Я же тебе сказал на той неделе, Лавгуд: мы придём, только если будут верные сведения! Помнишь, что было на прошлой неделе? Ты хотел обменять свою дочь на эту дрянную штуку для головы? А ещё неделей раньше… — снова грохот, снова вскрик, — ты вообразил, что мы её отдадим, если ты докажешь, что существуют… — бум! — …мордоголовые… — бум! — …козляки!
— Они в порядке, порядке! — шептала она, и Рон, уже почти смеясь, обнял её.