Он только успел бросить быстрый взгляд на каменную чашу думоотвода, стоявшую на столе там, где он её оставил, как оглушительный шум заставил его вскрикнуть — ему сразу пришли на ум проклятия, возвращение пожирателей смерти и возрождение Вольдеморта…
— Если вы не забыли, — сказал Гарри, — у меня уже есть один дом. Мне его завещал крестный. Так зачем мне еще один? Ради счастливых воспоминаний?
— Вот именно, — сказала Гермиона, перелистывая «Сказки барда Бидла», — Если всё это так важно, что приходится передавать это перед самым носом у Министерства, не кажется ли вам, что он разъяснил бы нам что к чему… если бы он не думал, что это само собой разумеется?
До Гарри донёсся до ужаса знакомый тягучий голос Люциуса Малфоя. Он запаниковал. Он не знал, как спастись, и от страха стало легче закрываться от мыслей Вольдеморта, несмотря на то, что шрам продолжал гореть.
— Дадли, — произнес Гарри, — впервые в жизни ты сказал что-то умное.