Дядя Миша, как истинный сын своей матери, периодически выкидывал фортели, пытаясь отстоять себе кусочек независимости. Ба, как истинная Ба, одной левой гасила все попытки сына вырваться из-под ее тотального контроля. «В этом доме я господин», — любила повторять она.
— Сына, все никак не успокоишься после целебной клизмы с раствором ромашки, которую таки я тебе поставила?
Механическое чудище заскрежетало, встало на короткий миг на дыбы и ринулось рассыпаться на куски с удвоенной силой. Из его недр вырывался вопль: «Мамой клянус», — это Анушаван Наполеонович, решив, что Серго Михайлович подгоняет его, прибавил газу.
Если у Ба случались какие-нибудь крупные размолвки с дядей Мишей, то плакаться она приходила к маме.
— Девочкииии, я тут, — помахала нам Манька.
Мы прождали несколько секунд и воровато выглянули из-за перил.