— Я вызвал ее, — сказал Невилл, держа в одной руке поддельный галеон, — я обещал ей и Джинни, что если вы появитесь, я сообщу им. Мы думали, что если бы вы возвратились, это бы означало революцию, мы собирались свергать Снейпа и Кэроул.
Гарри ожидал этого, зная, что его тело не будет способно и далее лежать неподвижно на лесной земле; знал, что придется пройти через унижение, так как Вольдеморт захочет в очередной раз доказать своё превосходство. Его подняло в воздух, и он собрал всю волю в кулак, чтобы не менять положения, однако боль, которую он ожидал, не наступила. Его подбросило раз, другой, третий. Его очки слетели, палочка немного высунулась из робы, но он оставался безжизненным, падая на землю в последний раз под издевательства и хохот.
— Действительно, — сказал Рон, оглядываясь, — но вы не чувствуете себя слегка… открытыми?
— Помоги, — прошептал он, но меч лежал на дне, безразличный, без движения.
Рон оглянулся на Гарри и Гермиону, чтобы увидеть, как Гермиона одаривает его своей разновидностью взгляда — прекрати-говорить-сейчас-же! но урон уже был причинён: Скримджер выглядел так, словно услышал именно то, что ожидал и хотел услышать. Он набросился на ответ Рона, как хищная птица.
Зачарованный потолок Большого зала был мрачен и усыпан звёздами. Под ним за четырьмя факультетскими столами сидели растрёпанные ученики, кто-то в дорожных плащах, другие в халатах. От жемчужно-белых призраков школы исходил свет на весь зал. Все глаза уставились на профессора МакГоногалл, говорившую с возведённого помоста в конце зала. Оставшиеся учителя стояли возле неё, в том числе и кентавр Фиренц и прибывшие драться члены Ордена Феникса.