Она снова кивнула. Гарри почувствовал медальон, его содержимое, иногда постукивавшее или бившееся, пробудилось. Он почувствовал его пульс сквозь холодное золото металла. Может знал или почувствовал близость вещи, которая его уничтожит? Батильда, шаркая, толкнув Гермиону так, будто вообще не видела, шаркая исчезла в комнате, которая напоминала гостиную.
— А теперь, — произнёс Гарри, когда распались объятия, — Всё, что нам осталось сделать — это снова найти палатку.
— Ох, ладно, ладно, — ответила Гермиона, надевая его себе на шею и пряча под рубашку. — Но будем носить его по очереди, чтобы он не у кого не был слишком долго.
Гарри припомнил, как Дамблдор однажды сказал, что Волдеморт шагнул далеко за пределы "обычного зла".
И Рон снова отворачивался, не пытаясь скрыть разочарования. Гарри знал, что Рон надеялся услышать новости о своей семье или об других членах Ордена, но Гарри все же был не телевизионной антенной. Он мог только видеть то, о чем думал Волдеморт, когда у него что-то шло не так. Вероятно, Волдеморт бесконечно думал о неизвестном подростке с веселым лицом, чьё имя и местонахождение Волдеморт знал не лучше, чем он сам. Когда шрам Гарри продолжал гореть, красивый светловолосый мальчик соблазнительно плыл в его памяти, он научился сдерживать любое проявление боли или дискомфорта, ничего не проявляя, кроме нетерпения при упоминании вора. Он не мог винить их, за полное отчаяние найти следы Хоркруксов.
— О, Боже, сохрани их, — сказал Тед. — Они что думали, что смогут использовать меч против Ты-Знаешь-Кого? Или против самого Снейпа?