— Мам, — подал голос дядя Миша, как только Евгений Петрович скрылся в толпе отдыхающих, — да ты та еще вертихвостка, я смотрю.
Сначала Ба вытащила нас из грязных комьев и отлупила длинной тонкой палкой, которой она выбивала шерсть. Было очень больно, я извивалась как уж на сковороде и умудрилась-таки вырваться и убежать подальше, воя от боли. Ба не стала меня догонять, она взялась за Маню.
Сначала вопли наши оставались безответными, а потом, спустя миллион веков, за дверью завозились.
— Не получилось, — разочарованно протянула Каришка, — надо еще раз попробовать.
— Нужно сильно удариться переносицей обо что-то твердое. Нос припухнет, и образуется горбинка.
— Все беды от вас! — проорал в замочную скважину отец.