«Мы не должны быть здесь» — вдруг сказал Люпин. «Извини, Гарри, я объясню всё в другой раз».
И они, осторожно поворачиваясь, начали осматривать каждый уголок и каждую трещинку. Были невозможно ничего не задеть; вскоре к кубкам на полу присоединились галеоны, и теперь оставалось очень мало места даже для ног, вдобавок раскаленное золото испускало жар, и в хранилище было жарко словно в печке. Гарри было оглядывал щиты и шлемы гоблинской работы, и поднимал палочку все выше и выше, освещая полки у самого потолка; и вдруг он увидел то, от чего его сердце забилось чаще, а руки задрожали.
Рон, все еще бледный, высунулся со своей кровати; Гарри забрался на другую, лег, и посмотрел наверх, на темный полог палатки. Через некоторое время, Рон заговорил так тихо, чтобы не услышала Гермиона.
— Нет, я просто почувствовал ярость… я не смог понять…
— Этого достаточно, — ответил Гарри, рассматривая самые глубокие ходы на карте, придерживаемой Грипхуком.
Гарри не смел прямо взглянуть на Драко и разглядывал его украдкой. Фигура, чуть выше него ростом, поднялась с кресла, его бледное заострённое лицо, обрамлялось светлыми волосами.