— Кавэ Инимикум, — закончила Гермиона, взмахнув палочкой в небо. — Вот все что я могу. Во всяком случае, мы узнаем, если они появятся; не обещаю, что это оградить нас от Вол…
— Они в Австралии, — сказала Гермиона. — С ними всё будет в порядке. К тому же они всё равно ничего не знают.
— Красавцем — нет, но хотя бы посимпатичней меня сделай! И нос покороче, не как в прошлый раз.
— Знак? — откликнулся Гарри, тоже рассматривая Ксенофилуса, странный треугольный глаз поблескивал у него на груди. — А что с ним не так?
Гарри продолжил взбираться наверх, пока не достиг самой верхней лестничной площадки, где было только две двери. Одна показывала скучную дверную табличку с надписью Сириус. Гарри никогда до этого не был в комнате своего крестника. Он толкнул дверь, держа свою палочку высоко, чтобы пролить как можно больше света. Комната была просторная и, видимо, когда-то была красивой. Там была большая кровать с резными деревянными спинками, высокое окно с мрачными вельветовыми шторами, и люстра, покрытая пылью, огарки свеч до сих пор покоились в углублениях, застывший воск повис в виде сосулек. Тонкий слой пыли покрывал картины на стенах и переднюю спинку кровати; паутина тянулась от люстры до вершины большого деревянного шкафа, а когда Гарри продвинулся внутрь комнаты, то услышал писк взволнованной мыши.
— Гарри, давай выбираться отсюда! — закричал Рон, хотя невозможно было сквозь чёрный дым разглядеть, где же находится дверь.