— Каве Инимикум… А я говорила, что это рог громамонта, я ведь говорила? Вот, пожалуйста, а теперь весь дом превратился в руины!
Гарри ужаснулся тому, как разорвана одежда Рона. Он всегда думал, что расщепление — это смешно, но вот это… Его внутренности неприятно пошевелились, когда Гермиона оголила плечо Рона, где отсутствовал порядочный кусок, аккуратно, словно ножом, отрезанный.
“Но если Волдеморт использовал заклятие Авада Кедавра, — снова начал Гарри, — и никто не умер за меня в этот раз — как я могу быть жив?”
— Мои дети, — закричал он, указав на нее. Его голос был надтреснутым, высоким, голос сумасшедшего. — Где мои дети? Что с ними произошло? Ты знаешь, ты знаешь!
В улыбке Гермионы было немного больше понимания, она показывала Гарри свое расположение к нему. Он забрал письмо и фотографию и сложил их в кошелек, висевший на его шее и, не глядя на неё, оставил их себе.
— Уважения? — повторил Гарри, но Гермиона предостерегающе посмотрела на него; ему не стоило спорить с Роном, пока тот в таком состоянии.