Девочка обернулась. Посмотрела на нас с любопытством. Промолчала.
И помню другой день, и снова горы, мы стояли на берегу чистейшего горного ручья.
— Здрасьти, пап, — отложила лист лопуха Манька. — Ну что, получил свое?
— И отца боится, — заложила меня Маня, — когда Дядьюра с работы домой возвращается, от него лекарствами пахнет, так вот Нарка к нему не подойдет, пока он в душ не сходит.
— Не это имя нужно было ей давать, — вмешался дух прапрабабушки Сирануйш, — надо было назвать ее…
— Вуй ме, — покрылась мурашками Инесса Павловна при виде внутренностей кабинки, когда водитель услужливо распахнул перед ней дверцу, — вуй ме, это явно не Авлабар!