— Нет, — отвечал Василек, — чего его жалеть? Оно же не человек!
Зашли в дом. Людей много, молодые, старые. Не плачут, свечей не жгут, говорят громко, смеются даже. Слова — «смерть» и «похороны» не произносят. Василек по сторонам смотрит, примечает, где покойник. Увидел.
— Ох и вкусная у тебя каша. Разве на газовой плите такую приготовить?
— Ни хуя себе! Какое, блядь, целительство?! Ты про бакры пойди сначала выучи, пизда!
— Кажется, этот пидор мне ребро сломал… А теперь куда, отец?
Нелюдь, в стороне, до чернозема расцарапывала граблями газон. К ней подошла Тамара Александровна.