— Если ты, гнида, — предостерегла Ярцева, — опять все испортишь, будешь всего мертвяка вылизывать…
Миссионер пожелтел как мозоль и перестал дергаться. Рукоять, торчащая из его живота, размякла и сделалась бурой целлюлозной массой.
— Да сделайте же с ней что-нибудь! — крикнул Доктор, теряя терпение.
Свет одинокой неоновой трубы под потолком отразился в ряби изумрудного химического цвета. Три последние ступеньки, ведущие в помещение, уже покрывала вода. Сквозь ее зеленую прозрачность Цыбашев видел затопленные упаковки с книгами, а те, которые выступали над водой, поблескивали скользким мраморным лоском. Некоторые были разорваны, и обрывки бумаги под водой напоминали огромные лепестки. Книги в них лежали как слитки. Одна была совсем недалеко от Цыбашева. Стоило только окунуть руку и достать ее.
Василек на радостях и за железными было полез — если уж лучшие отдали, некрасивые-то вообще к чему? А Васильку пригодятся, выменяет на них что-нибудь полезное.
Зашли в помещение. Николай Аристархович тяжелой припрыжкой рванул вверх по ступеням и остановился перед дверью, доставая ключи.