— Чего тут странного. Здоровый потому что. Главное, что недалеко убежал!
Впрочем, и без уничтожения рериховцев сделано было немало. Цыбашев помнил всех. И как можно было забыть кармического диагноста. В его дотошных архивах значились сотни умерших от рака людей, совращенных уверениями о необходимости коррекции кармы вместо традиционного лечения у онколога. Скольких можно было бы спасти, если бы они вовремя обратились к врачу, а не занимались поиском собственных грехов и нарушений в карме родителей, пока на необратимой стадии заболевания не выслушивали умную речь диагноста, разводящего в стороны целящими руками: «Вы не выполнили до конца моих требований, чего же вы хотите…»
Трещины шли по кромке дверного проема. Очередной тяжелый удар обвалил его, и лишенная опоры дверь съехала вниз по крыльцу. Вход перекрывал только лежащий поперек верстак, в который уже уперлись ноги врагов.
В избе витал легкий фруктовый аромат. На печке лежала неподвижная бабушка.
К столику неслышно приблизился молодой человек. Он был одет в черный костюм и белую рубаху с галстуком, в руке сжимал толстую книгу.
— Возьмите себя в руки, прошу вас! Лучше уже пейте, но молчите…