Антип ссыпал в патрон заряд свежеприготовленного пороха, заткнул пулей.
Дядя Григория, по всей видимости, принял бы участие в составлении ультиматума к митрополиту Сергию, происходившем на квартире протоиерея Феодора, с которым дядя был также знаком, но с двадцать шестого года дядя находился в заключении, откуда не вернулся.
В освещенной проходной оставались три охранника. Спина первого удобно заслоняла дверной проем. Льнов выстрелил. Остальные вряд ли обратили внимание на негромкий хлопок, но лоб их собеседника вдруг вывалился как ящик из комода. Снова прозвучал слабый пистолетный выхлоп.
По объяснениям отца Григория, свобода выражалась в способности человека по собственной воле помещать свое бытие либо в вечную жизнь — рай, либо в вечную смерть — ад.
Пошел Василек новый дом председателя смотреть. За огородами, в поле его построили. Не совсем, конечно, дом — больше холм напоминает, только пустой внутри. Дверь прочная, дубовая и не запирается — каждый может войти. В земляные стены вделали нормальные окна со стеклами, мебель поставили: стол, стулья, лавку для спанья, полки с посудой развесили, даже радиоприемник, но, конечно, для виду, электричества в таком доме нет, шнур просто в стену воткнули. Председателеву двустволку положили, патронов запас, ножи, капканы — все, что охотнику после смерти пригодиться может. Печку почти как настоящую сделали. Рядом конюшню маленькую вырыли, только на одного коня, любимого. Подпол выкопали, туда положили пшеницы, картошки.
Вернувшись в избу, Льнов перебрал дедовы оружейные запасы. Древний ствол из дамаска по-прежнему впечатлял красотой выделки, но Льнов остановил выбор на обрезе противотанкового ружья, симоновской пятизарядке производства сорок второго года. Дед привез ее с войны, на тот случай, если старая пищаль вдруг выйдет из строя. Патрон с каленым сердечником казался Льнову надежней свинцовой круглой пули, пусть и большого калибра.